Когда дочка была маленькая, она однажды напросилась со мной на охоту.
Рано утром, еще затемно, пошли с ней к реке.
- Папуль! Так темно! Мне страшно!
- Ничего, доченька, скоро рассветет. Шагай быстрей, а то утки все улетят.

Она была сонная, и ноги у нее заплетались.Я посадил дочку себе на шею, подвинув увесистый рюкзак. Вес взят. На берегу я ссадил ее и стал доставать из чехла ружье. «Пап, мне холодно!», - поежилась дочка. Я, снял с себя куртку и стал укутывать дочку поплотней. Да, холодок-то теперь почувствовался. «Пап, я кушать хочу», - тут же заявила эта пигалица. «А чтоб тебе!», - подумал я и стал вынимать из рюкзака бутерброды и термос. В это время, слышу, над головой характерный свист. Стая уток пронеслась.

Я и с тоской посмотрел им вслед. Дочка начала было жевать бутерброд, но уронила его. Я, поднял бутерброд, отряхнул от травы и дал ей. «Он грязный!», - резонно заметила она. Но, сохраняя терпение, я вытащил из пакета кусок колбасы. «Не хочу колбасу», - обиженно заявила эта вредина. Я и сунул ей яблоко. В это время вижу – летят… Приготовился, вскинул ружье. И тут она дергает меня за рукав: «Пап, я писать хочу». Все равно стреляю. Бабах!... Мимо! Вот невезуха! И тут слышу тихоненькое поскуливание. Смотрю, малышка стоит, испуганно заткнув уши. Колготки мокрые. Это она так отреагировала, когда бабахнуло. А переодеть-то её не во что. Запасных колготок нет.

Сложил ружье, засунул в чехол, собрал рюкзак и мысленно чертыхаясь, потопал с дочкой домой. Когда вернулись, она переоделась в сухие колготки и крепко меня обняла: "Папочка, я тебя так люблю!...". И я почувствовал, что возьму ее с собой снова.